Блин, как же не вовремя! Затем дожди начнутся на неделю до самой присяги — это я точно помню.

Значит, придется идти сегодня ночью. Без предварительной подготовки и разведки.

Глава 15

Известный талышский поэт-песенник Разим Бешлы-оглы, мало кому-то известный за пределами Лениноранского района, оказался человеком глубоко непорядочным по отношению ко мне любимому. Я, извиняюсь, как последний лох, сбежал из части, в темноте нашел нужную улицу и дом, где он проживает, а его на месте нет! Это просто непорядочно во всех смыслах. И что самое печальное, судя по отсутствию свежих следов во дворе и ковру из неубранных листьев — хозяин здесь давно не появлялся. Да и труба АГВ в пристройке ледяная, похоже еще не включали с начала отопительного сезона.

Весь мой план коту под хвост. Все психологические заготовки и тщательно подобранные аргументы теперь бесполезны. Ведь я специально неделю готовился, продумывал разговор, подбирая слова для возвышенной интеллигентной личности. Где мне теперь искать эту одухотворенную личность? Разве, что на митинге, там его точно можно выловить, но для меня появление в таком месте равносильно публичному сеансу саморазоблачения. Там и стукачи и соглядатаи каждый второй за каждым первым присматривают. Преувеличиваю конечно, но ненамного.

Но это полбеды, я этого непризнанного поэта в лицо не знаю, ни разу в жизни не видел. Язык он, конечно, и до Киева доведет, если ты в окрестностях столицы Украины случайно окажешься, но для решения этой мелкой проблемы с опознанием клиента в лицо, тоже нужно время, которого у меня нет. Сегодня последний шанс, а потом на две недели полный офф-лайн, буду отсыпаться под шум дождя, в наряды ходить и присягу принимать.

Теоретически можно опять кого-нибудь, кого не жалко, придушить слегка, соседа какого-нибудь, но не думаю, что описание внешности мне хоть что-нибудь даст. Они для меня как вьетнамцы для литовца: все на одно лицо, темные, носатые и усатые. Да и одеты одинаково: в сапоги и кепку-муходром. Даже в штанах-галифе аборигены изредка встречаются, но не думаю, что наш поэт настолько отстал от современности. По словесному описанию я Магомаева от Алиева не отличу.

Поскольку других вариантов нет, пришлось идти по второму адресу. Ну как идти? Красться, перебегая от одного укрытия к другому, собирая первую ночную росу и свежую прошлогоднюю грязь одновременно. По ощущениям, температура упала, градусов пять-семь всего, пар изо рта идет, погода мерзопакостная, как на подбор.

— М-да, хорошо живет начальник автобазы. Сразу видно, что дом на зарплату построен.

Мало того, что забор кирпичный высотой метра два с половиной, так еще и проволокой сверху украшен, подозреваю, что колючей. Само строение большое и двухэтажное, но рассмотреть подробности забор мешает.

Итак, что мы имеем об этом клиенте, кроме неприятных воспоминаний? Иса Гумбаров, он же Иза Гумбар, второй глава правления Народного Фронта Ленинорана.

И если поэт-песенник у нас романтик, искренне верящий в своих тараканов, тьфу, в демократические ценности, то бывший начальник автобазы — полная его противоположность. Жесткий, умный, решительный, прекрасный организатор и… неплохой военночальник! И такое бывало в нашей общей истории. На счету Исы Гумбара успешный военный переворот, полноценное свержение советской власти, вошедшее во все учебники. Создание собственной армии, война в Карабахе и участие в мятеже на стороне полковника Сурета Гусейнова.

На этом и закончится его карьера, мятеж подавят, повстанцы так и не дойдут до Баку, их разгромят на подступах в 93-м. После чего Иса попадет в тюрьму, откуда выйдет лишь глубоким стариком.

Именно это человек уничтожит пограничную систему менее чем через год, разоружит несколько застав, захватит Лачинскую БХВТ — базу хранения военной техники. Имея огромные запасы вооружений создаст первое незаконное военное формирование на территории СССР — национальный батальон.

Даже мечту всей своей жизни успеет увидеть: Далышкая Народная республика просуществует ровно одиннадцать дней, после чего армия восстание подавит.

Этого человека я в лицо хорошо знаю, видел пару раз вживую. Именно он был переговорщиком со стороны восставших, когда договаривались о снятии блокады с части. Но никаких теплых чувств естественно не испытваю.

Вообще не люблю фанатиков ни в каком виде, тем более убежденных националистов.

С другой стороны, легендарная историческая личность. Да и просто тот факт, что оба руководителя Народного Фронта Ленинорана большую часть оставшейся жизни проведут в тюрьме, делает меня терпимее к их убеждениям.

Не мне их судить, за свои убеждения они расплатились сполна.

Глава 16

Не придумав ничего, не имея даже приблизительного подобия плана, решил действовать по принципу «тупо в лоб». Поэтому просто нажал на кнопку звонка, специально для этого предназначенную.

Свет в доме горел, хозяин явно не спал, поэтому дверь открылась почти сразу.

Если память мне не изменяет со склерозом и старческим маразмом одновременно, то передо мной Иса Гумбаров собственной персоной. Либо его брат-близнец, что менее вероятно.

Узрев гостя, хозяин вероятно сильно удивился, но виду не подал, словно это обычное дело, когда тебе среди ночи заявляется незнакомец, внешним видом напоминающий бомжа и погорельца одновременно. Если бы не моя посконная рязанская физиономия, крайне не типичная для бродячих дервишей в этих местах, меня наверняка и на порог не пустили бы в таком виде. Пока же классический когнитивный диссонанс играет в мою пользу, и поэтому никто не гонит взашей ночного визитера.

— Салам алейкум, уважаемый!

— Валейкум- э — саллам, — без особых эмоций, но вежливо.

Согласно восточному этикету положено отвечать на одно слово больше, чем тебя поприветствовали. То есть на простой «салам», что означает «привет» отвечают двусложной фразой, с которой я начал разговор. На нее, в свою очередь, принято произносить трехсложное приветствие. К старшему по возрасту на один слог больше автоматически. На этом мои познания в местных традициях и заканчиваются собственно.

— Вы — Иса Гумбаров? У меня для вас послание из Ленинграда.

Чем не тактика? Финтить, изобретать сложные подходы не имеет смысла. В общих чертах представляя характер и натуру этого человека, такая хитрость не поможет. Поэтому играю в открытую, насколько это возможно. Выкладываю все карты на стол сразу.

Товарищ Гумбаров сильно озадачился, наверно пытался вспомнить, есть ли у него хоть кто-то знакомый в Ленинграде. Не нашел в памяти ни одного приятеля или родственника в Питере о чем мне и сообщил.

— Не обращайте внимания на одежду. Три тысячи километров — не близкий путь, долго добирался, — это я тонко намекнул, что соловья баснями на улице не кормят.

И опять в помощь мне приходит восточная традиция. Гость в дом — это святое. Его обязаны принять, напоить чаем, накормить, омыть ноги. Тем более, если он приехал издалека. Насчет омовения нижних конечностей — это мои хотелки энд фантазии.

Так вот гость — это святое для хозяина. Даже кровного врага в своем доме ты обязан напоить чаем и не имеешь права пальцем тронуть. Выйдет за порог — можешь хоть горло перерезать, но пока в доме — ему лучшее место и лучшая еда. Тьфу, так и тянут мысли на жратву.

Меня пригласили в дом, правда не внутрь, а на закрытую веранду. Предложили умыть руки и усадили за стол, на котором тут же появился пузатый чайник и прозрачные стеклянные стаканчики забавной грушевидной формы.

Приступать за столом сразу к деловым разговорам не принято, но я же северный варвар(*ага, летом +45 в тени) и поэтому не обязан строго придерживаться этикета.

Поэтому отхлебнув ароматного кипятка, слопал десяток фиников и перешел непосредственно к сути дела, все равно, финики кончились, а просто сахар вприкуску жрать не интересно.