Опять же, средний уровень — очень абстрактное понятие. Сельские жители и там и там живут в жуткой нищете, зато любой начальник почти олигарх локального размера.

Впрочем, я отвлекся. С Магомедом договорились по бартерной схеме. Он помогает мне с ремонтом, я записываю ему две песни на кассету. Плюс смутные обещания свести его с гениальным поэтом-песенником после дембеля. Единственное, что мне не понравилось, непонятным образом тут же рядом оказался рядовой Евлоев, хотя изначально его не наблюдалось в ближайших окрестностях. И этот прохиндей тут же начал грузить Магу на предмет будущего использования кассеты в коммерческих целях.

На ходу подметки рвут! Вроде и не собирался заниматься музыкальным бизнесом, но халявщиков никогда не любил. Впрочем, будущий ингушский продюсер, позже подошел ко мне и начал втулять про уважение, которое он испытывает и удачное совместное будущее, которое он видит.

Вопрос, кто нам даст магнитофон и за какие заслуги — оставили на будущее.

— Веретенки нет. Вообще нет. Даже Сидоренко не смог достать, — обрадовал меня новой проблемой Жека.

«Веретенка» — это специальное масло для гидроусилителя руля, небольшой компрессор, с приводом от двигателя, который помогает проворачивать баранку. В прошлом я пару раз ездил на старом Зил-151 без усилителя — поездка напоминает занятие культуриста по прокачке бицепсов и трицепсов в усиленном резиме.

Почему-то «веретенное масло» всегда в нашей части было дефицитом, и поставлялось его мало, или воровалось много — точно не упомню уже.

Пришлось устранять проблему старым варварским способом: смешал литр солярки с литром обычного моторного масла. Такой эрцаз быстро убивает внутренности гидорусилителя, но пару месяцев должен протянуть.

— Меня за такое непотребство с работы уволили, за злостную порчу государственного имущества, — прокомментировал крановой мои злостные манипуляции.

— Не путай армию и гражданку. То что на свободе — зло и вредительство, в наших условиях — единственное спасение. Найти компрессор на замену проще, чем масло для него. Убитой техники — полгаража.

Остатки адской смеси я слил в бутылку и заткнул тряпкой, получилось очень похоже на «коктейль Молотова». Масло подтекает в нескольких местах, и его придется постоянно добавлять.

Глава 20

Пока особых расхождений со старым привычным прошлым не наблюдается. По крайней мере, погода в точности такая же и не думает меняться. Впрочем, мое появление на климате точно никак не сказывается.

Да и бревна вроде бы те же самые: тяжелые, мокрые, противные и нескончаемые. Честно говоря, лично я особой разницы не почувствовал, поскольку на новоявленного стропальщика больше всего работы и свалилось. И если все остальные получили избавление от каторжных работ, даже не подозревая об этом, то мне пришлось скакать по платформе вверх-вниз вдвое больше, чем в прошлом варианте.

Через два часа меня сменил Мишка Клишин, у которого работа с тросом намного лучше получилась, словно он с ним рядом родился. В отличие от меня, потомственного пролетария умственного труда.

Пришлось пообещать раздобыть хавчика, иначе заманить его на такую работу не удалось. Что интересно, сразу же из ниоткуда обнаружилось несколько чрезвычайно заинтересованных рож, любопытствующих, каким образом можно раздобыть еду под дождем на рельсах.

Изобразив загадочную неадекватность я тут же отправился на полукриминальный промысел.

Как завещал нам великий Остап Ибрагимович, не следует нарушать Уголовный Кодекс без особой необходимости. Поэтому работать надо в другой плоскости: мы будем экспроприировать экспроприаторов. Крылатая, но плохо произносимая, фраза весьма популярна в этом историческом периоде, и кстати родилась где-то в этих краях, когда товарищи Джугашвили и Микоян грабили почтовые дилижансы и банки, в лучших традициях Дикого Запада. Именно этот процесс и получил благородное название: «экспроприация». Главное условие, чтобы отбор денег у «буржуев» происходил не ради банального обогащения, а ради светлой утопической идеи. Что такое Утопия объясню в следующий раз, здесь и так все знают.

Если Бендер потрошил миллионера Корейко, а товарищ Коба грабил царских сатрапов, то и мне следует сделать то же самое. Поэтому экспроприировать будем уже украденное ранее.

Как я упоминал ранее, кроме тяжелых бревен, вагона угля и прочих неудобных к выгрузке предметов, нам полагается и более приятный во всех отношениях груз: продукты питания в большом количестве и богатом ассортименте. Их и грузить намного удобнее, и упакованы эти вожделенные дары тыла всего лишь в картонные короба.

Наученные горьким многолетним опытом армейские интенданты бдят и особо внимательно пасут дембелей, которые и разгружают этот вагон, напоминающий пещеру Али-Бабы. Тут и тушенка, и сгущенка, и кисель а пачках (его едят прямо в брикетах на ходу), и соки и печение и конфеты. Всего и не перечесть — глаза разбегаются.

Но как известно, если солдат захочет что-то спереть, то его ничто не остановит, если только кто-то не стащит раньше. И на этом поле боя идет титаническая борьба умов между тыловиками и дембелями, с переменным успехом, кстати.

В данный момент времени действует старая, довольно простая, но успешная схема. На автомобилях Зил-130/131 по конструкции изначально два бензобака, но используется обычно один, тот что со стороны водителя расположен. В пустой бак и загружается похищенное добро. Заливная горловина такого размера, что в нее идеально проходит банка тушенки или колбасного фарша. К сожалению, стандартная армейская тушенка на полкило весом в бак не пролезает.

Короба вскрываются прямо в вагоне, и банки поштучно выносятся к машине, где потом забрасываются в бензобак.

Извлекаются трофеи при помощи специально изогнутой проволоки, которая хранится тут же рядом под кузовом, по причине банальной лени, наверное. Позже за найденную хитрую фиговину будут дрючить сразу, как только обнаружат, но пока схема еще не раскрыта и дембеля чувствуют себя излишне спокойно.

У меня же более «продвинутая» технология, почерпнутая из будущих времен. Банки со сгущенкой надо бросать в… рабочий бак с бензином! Это следующий этап эволюции. Конечно, потом отмывать придется, но зато и обнаружить такую закладку намного сложнее.

Поэтому я просто извлекаю дебмельскую заначку из одного бака и забрасываю в другой. Грузовик, кстати тот самый «пассажирский» Зил легкомысленной гражданской голубой расцветки. Так что не перепутаю никак. Остается ночью пробраться в автопарк и вытащить трофеи из бака.

Восемь банок сгущенки я посчитал достаточным, большую недостачу могут заметить. Две банки колбасного фарша забрал с собой. Тут есть одна тонкость, которую следует учитывать. Отмыть от бензина консерву достаточно сложно, здесь нет ни «Ферри» ни других кухонных средств, поэтому очистка проводится открытым огнем. Банки просто бросают в костер, после чего счищают сажу песком. И если сгущенка такое издевательство переносит легко, то колбасный фарш превращается в противное склизкое месиво.

Вскрыв банки с колбасным фаршем, угостил товарищей по несчастью консервированной убоиной. Но больше всего восторгов вызвала простая алюминиевая ложка, заблаговременно умыкнутая из столовой именно для такого случая.

— Хозяйственный ты мужик, Александр, хоть и городской, — озвучил общее восхищение Мишка Клишин, зачерпывая ложкой из банки. — Если бы хлеба догадался прихватить — цены бы тебе не было!

— Здесь не ресторан гостиницы «Интурист», чтобы все твои желания выполнять. Жуй быстрее, глотай шустрее, ложку дальше по кругу передавай, пока сержант не вернулся и не выдал тебе двойную порцию сладких кренделей на десерт.

— Вкусно, и даже без хлеба, — присоединился к разговору следующий кулинарный критик, добравшийся до содержимого банки. — А там нельзя еще пару банок взять?

Понятное дело, что солдат может сожрать десятую часть своего веса за сутки, но надо же и совесть иметь вместе с благоразумием.